К сожалению, меньше чем за час, стало понятно, что преимущество временное, и скоро ему амбец. За это время парень успел перебрать в голове многие варианты развития событий, но все они выглядели не ахти.

* * *

Больше четырех недель учебных схваток показали, что любой дружинник разделывает его с оскорбительной небрежностью. Поэтому еще накануне первого выезда, Игорь обдумывал варианты всевозможных случайностей. В итоге, как и многие до него, пришел к выводу, что любому профессионалу, он гарантированно опасен только с арбалетом в руках. Потому как, хотя бы попадет. В тот же день удалось выяснить, что такой способ смертоубийства фризам знаком.

Правда, местные технологии пока доросли только до самой примитивной механизации: до взведения с помощью крюка на поясе. Зацепив им тетиву, обороняющиеся воины опирались ногой в специальное стремя на самостреле, и усилием корпуса и ног, приводили его в боевое положение. Однако поскольку Игорь прекрасно помнил, что в средневековой Европе следующим шагом оружейных технологий, был так называемый «Самсонов пояс» (39), где вместо крюка, использовали два специальных ролика с зацепами, парень решил применить немного старого доброго прогрессорства.

(39) Самсонов пояс – приспособление, дававшее возможность прикладывать при взводе тетивы вдвое меньше усилий, чем сила ее натяжения; использовалась для арбалетов до 180 кг.

Проведя несколько часов в кузне и потратив восемь дюжин гельдов, он получил шанс. Шанс, с силой натяжения почти в 140 кг, пробивающий неплохую броню даже на расстоянии в сто метров. И этот потенциальный «счастливый случай», уже почти неделю ездил в специальном седельном чехле, но вот прямо сейчас вариантом был сомнительным.

Игорь уже по второму кругу принялся перебирать все возможные варианты, но каждый из них по-прежнему предоставлял право максимум отомстить за свою безвременную кончину. Стоило спешиться и начать взводить тетиву, как четверо навязчивых незнакомцев непременно постараются стоптать его конями. И это если лучник сможет умудриться не нашпиговать его стрелами. При любом, даже самом мудреном раскладе, разыгрываемые мысленно схватки заканчивались рукопашной сшибкой и закономерной разделкой неудачника.

«Поганые, надо заметить, у тебя перспективы, дружище! Что же им надо-то?!»

Экстерном ответа на такой вопрос было не получить и тут, как на зло, ситуация снова обострилась. Кони у всех были разные, вес у седоков - тоже различался, поэтому преследователи вытянулись в импровизированную колонну. И к несчастью лучник оказался в ее голове. Погоня как раз вышла на достаточно прямой полутора-двух километровый участок дороги. Сочетание всех этих случайностей, очевидно и родили в голове «снайпера» идею, как закончить дело разом. Издав какой-то крик и, очевидно, сообщив что-то успокаивающее своим спутникам, он принялся выжимать из своего скакуна все что возможно.

Будущей жертве мгновения хватило, чтобы осознать несколько важных фактов. Во-первых, до встречи с неизвестными лошадь, уже скакала почти час, и почти столько же продолжалась погоня. Во-вторых, сохраняя нынешний темп, можно было рассчитывать еще на полтора или, возможно, два часа. Потом, скорее всего, падение, и могло случиться все что угодно. Но сейчас, все расклады побоку. Через несколько минут, стрелы, с чмокающим звуком начнут впиваться ему в спину или попадут в лошадь. И тогда тоже «все».

«Опять поймать железяку?! Вот уж, извините, но нет!»

Наконец приняв решение, Игорь отбросил ненужные метания. Абсолютно уверенно взбодрив резким ударом древка кобылу, и выкручивая повод, он заставил ее вломиться в густой, но очень молодой ельник по краю дороги. Удача была на его стороне и, не встретившись лбом ни с одной веткой. В старой части леса он смог, сначала остановить животное, практически приподняв на дыбы, а потом и безболезненно «катапультироваться».

Времени, на то, чтобы уронить копье, выхватить арбалет и вытащить из специально придуманного кармана уже закрепленные на поясе ролики, понадобилось очень мало. Еще несколько выверенных шагов и с практически неслышным звуком, тяжелый железный болт лег в любовно вырезанные направляющие.

Удар тяжелого снаряда встретил прорвавшегося сквозь опушку лучника практически в упор. Он оказался такой силы, что отбросил не ожидавшего ничего подобного мужчину назад в заросли. Четырехгранный болт сначала с легкостью проломил щит из тонких деревянных пластин, а затем, с такой силой ударил в броню, что смог не только ее пронзить, но и загнал глубоко в грудь разорванные обломки нескольких кольчужных колец. После этого воин прожил еще почти до заката, но пришел в себя лишь за мгновение до смерти. Когда вернувшиеся после неудачной погони соучастники, решили пристроить раненного на оставшуюся в качестве трофея кобылу, он с силой распахнул глаза, просипел что-то невнятное, и совершенно однозначно обвис. Мертвеца закрепили несколькими кусками веревки, и отвязали лишь через два дня. Начавший пованивать труп, спалили по дороге к побережью.

* * *

Игорь неожиданно легко смог оторваться от преследователей. Его спас едва заметный след одинокого охотника прошедшего здесь накануне. И, конечно же, удачный выбор направления для бегства. Нападавшие просто не ожидали, что рванув практически в «в конном строю» в лес, он тут же резко изменит направление и побежит под острым углом к проселку, по которому только что скакал. Ну откуда было знать преследователям, что парень испугается заблудиться больше, чем снова сойтись на кривой дорожке?!

Но сам он, конечно же, о причинах так и не узнал. Сумев взвести арбалет второй раз, наверное, даже быстрее, чем первый, беглец убедился, что остальные притормозили, и решил не рисковать. Довольно глупым, ему показалась и идея, тащить одновременно взведенный самострел и почти двухметровое копье с прапором. Дипломатический иммунитет от него оказался так себе, но сам флажок Игорь решил не бросать. Пристроив тряпку в рюкзак, он рванул отсюда и до обеда. Точнее почти до 15.00. По крайней мере, если верить еще утром заботливо подведенным часам.

Само бегство вышло не таким уж и изматывающим. Пробежав двести шагов, он останавливался, некоторое время выжидающе прислушивался, а потом – очередные две сотни. Когда более-менее ровная местность закончилась, стало заметно труднее. Время от времени приходилось обходить особенно неприятные завалы, преодолевать осыпающиеся косогоры и лазить, через изрядные валуны. Упершись в очередной холм, северная сторона которого была слишком обрывистой для больших деревьев, а с вершины можно было следить, по меньшей мере, за двумя сторонами из четырех, Игорь решил не обходить. Идею привала встретил, как божественное откровение, а взобравшись по более пологому склону, смог пристроится у особо удачного изгиба корней. Не смотря на покрывающий все тело липкий пот и гудящие от усталости ноги, было хорошо. Нет, усталость еще не отпустила, но по-прежнему прекрасными стали нежаркие лучи солнца, моргающие сквозь хвойные вершины, да ощущение самой настоящей победы.

Конечно, он драпанул. Но неопытный парень смог вывернуться при нападении четырех местных. Потерял коня и копье? Но один из нападающих утратил куда как больше. Поэтому, конечно, победа! Пусть и далекая от идеала…

Пройдя ближе к вечеру еще пять-семь километров, и не меньше десятка – утром, обеденный отдых решил устроить у границы леса. Привычные лесистые холмы и взгорки продолжались лишь справа и слева. А здесь, почти до самых отрогов хребта (40), шла заросшая чаще всего лишь кустами и отдельными пятнами травы каменистая местность. Здешние холмы топорщились преимущественно неровными гранями принесенных ледником валунов и очень редкими кряжистыми деревьями.

(40) Алайн Таг (янгон.) – Светлые или Высокие горы; - название хребта, отделяющего северо-западное побережье от основной части материка.

Перекусив сделанными накануне бутербродами из плотного серого хлеба и тонкого аппетитного сала с чесноком, наш герой понял, что чувствует себя как-то необычно. И это случилось не сейчас. Вчера – он впервые убил, сегодня - сидит вот здесь, на опушке, и вполне готов к будущему. Все эти дни во время отдыха, меч всегда был извлечен из ножен, а арбалет взведен. В пути, он в любой момент был готов вложить болт и сделать дырку хоть в прежних, хоть в новых доброжелателях, не паникуя по поводу их теоретических мам, детей или бабушек.